Так кто лжёт?

Иллюстрацией к тому, как истица и ее свидетели были озабочены "установлением истины" в суде, служит история с работницей школы Татьяной Кладько. Газета писала, что Татьяну Кладько, секретаря приемной директора, сначала перевели на должность лаборанта, занятую работницей, находящейся в декретном отпуске, а когда пришел срок выходить "декретнице", уволили. В статье говорилось, что из школы Татьяну Сергеевну увезла "скорая". Истица - Мария Александровна Стеблина - эти сведения полностью отрицала, заявляя, что она Кладько не переводила и не увольняла. Сама Татьяна Сергеевна, выступив в суде на стороне директора, сказала, что ее перевели на должность лаборанта по ее собственному заявлению, так как она почувствовала, что не справляется с компьютером. Свои показания Татьяна Сергеевна давала почему-то со слезами на глазах. Бывший директор 18-й школы, а ныне рядовой учитель истории той же школы В. Окороков поддержал версию Стеблины, показав, что именно он перевел Кладько на "занятую" должность, в надежде подыскать для женщины другую работу в дальнейшем. И было это еще до прихода нового директора. Причем бывший директор уточнил, что перевод осуществлен по его приказу, без заявления от Кладько, что уже не соответствовало показаниям последней.

А в ходе судебного разбирательства выяснилось, что журналист в отношении Татьяны Кладько допустил лишь одну неточность: "скорая помощь" увезла ее не из школы, а из департамента образования и науки, куда Татьяна Сергеевна обратилась за помощью после того, как Мария Стеблина издала приказ о ее увольнении. Оригинал этого приказа чудом сохранился, а в материалах служебной проверки, проведенной департаментом, фигурирует приказ о переводе Татьяны Кладько, также подписанный Марией Александровной. Зачем нужно было отрицать в суде документально подтвержденные факты?

Возникает естественный вопрос: по собственной ли воле Татьяна Сергеевна давала в суде показания против газеты, которая, в принципе, пыталась ее защитить?